Совет №3 (Статья – Правило 10 лет)

Уважаемый родитель! Я, Ирина Гарамова, настоятельно рекомендую ознакомиться с содержанием данной статьи, которая составлена мною полностью на материале книги

Джеффа Колвина “Выдающиеся результаты. Талант ни при чём”

Правило 10 лет.

Рассмотрим крайне важное научное исследование, проведённое в начале девяностых в Берлине в области музыки. Цель исследования заключалась в том, чтобы установить, почему одни скрипачи играют лучше других. Исследователи отправились в Музыкальную академию Западного Берлина (так она тогда называлась), выпускавшую прекрасных музыкантов, многие из которых впоследствии играли в крупных симфонических оркестрах или делали сольную карьеру. Исследователи попросили преподавателей назвать лучших скрипачей с потенциалом к сольной карьере международного уровня, а также просто хороших музыкантов. Кроме того, в академии было особое отделение с более лояльными требованиями при приёме, студенты которого обычно становились учителями музыки; исследователи набрали группу и из этого отделения. Таким образом, получилось три группы испытуемых – назовём их неплохими, хорошими и отличными, – отобранных к тому же по критериям пола и возраста (мужчины немногим старше двадцати).

Далее исследователи собрали подробные биографические данные обо всех испытуемых – в каком возрасте они начали заниматься музыкой, с какими учителями, в каких конкурсах участвовали и многое другое. Полученные данные подтвердили мнение преподавателей музыки: отличные скрипачи выступали на конкурсах лучше хороших, а хорошие были успешнее неплохих. Испытуемых попросили указать, сколько часов в неделю они занимались каждый год с начала занятий музыкой. Им предложили длинный список занятий, связанных и не связанных с музыкой, и спросили, сколько времени они проводили за каждым из этих занятий на протяжении последней недели; кроме того, их попросили определить, насколько каждое из занятий важно для того, чтобы они лучше играли на скрипке, насколько оно трудоёмко и насколько приятно. Спрашивали у них и ещё многое, например, как они провели предшествующий день, минута за минутой; кроме того, им пришлось в течение недели вести подробный дневник. Поскольку дневниковые записи не всегда точны, исследователи изучили их несколькими способами и провели основательные интервью с испытуемыми, чтобы подтвердить достоверность полученных сведений.

В результате был накоплен чрезвычайно ценный материал. Непосвящённый человек при взгляде на эти данные решил бы, что они просто отражают недельный период жизни скрипачей, проанализированный тринадцать раз. Но, как оказалось, результаты от этого анализа были на редкость показательны и убедительны.

По многим параметрам все три группы скрипачей были примерно одинаковы. Все они начали заниматься скрипкой в возрасте около восьми лет и решили стать музыкантами примерно в пятнадцать – статистически значимых расхождений между группами не было. На момент проведения исследования каждый испытуемый занимался скрипкой не менее десяти лет.

Поразительно, но факт: все три группы уделяли одинаковое количество времени делам, урокам и т.д., – около пятидесяти одного часа в неделю. Исследователи не обнаружили статистически значимых различий между группами и в этом отношении. То есть представители всех трёх групп каждое утро вставали и приступали к занятиям, имея плотную рабочую неделю, так же, как и многие люди во многих областях.

Скрипачи были вполне уверены в том, какая деятельность наиболее важна для их совершенствования: самостоятельные занятия. Когда их попросили расставить по порядку важности двенадцать связанных с музыкой занятий и десять не связанных с ней (таких, как домашние дела, посещение магазинов, отдых), самостоятельная практика оказалась на первом месте.

Все они это знали, но не все это делали. Хотя скрипачи понимали важность самостоятельных занятий, количество времени, которое представители разных групп фактически им уделяли, резко различалось. Две высшие группы, отличные и хорошие скрипачи, занимались самостоятельно в среднем около двадцати четырёх часов в неделю. Скрипачи неплохие, из третьей группы, занимались сами лишь девять часов в неделю.

Скрипачи были уверены, что это самое важное для их будущей карьеры, при этом они считали, что это сложно и совсем не весело. В аспекте трудоёмкости самостоятельные занятия превосходили игру для зрителей и даже уход за детьми.

Упражнения, когда их много, вынуждают человека особым образом организовывать свою жизнь. Скрипачи двух высших групп на большую часть занятий отводили позднее утро или время после полудня, когда они были ещё достаточно свежи. Напротив, скрипачи третьей группы занимались в основном вечером, когда усталость, вероятно, даёт о себе знать. Обнаружилось и другое различие между участниками двух высших и третьей группы: первые спали больше своих менее успешных однокашников, причём не только ночью – они ложились вздремнуть ещё и днём. Музыкальные занятия, похоже, основательно изнуряют.

Самостоятельная практика стоит особняком в ряду занятий, связанных с музыкой, так как во многом находится под контролем учащегося. Большинство других занятий – практические уроки, теоретические занятия, выступления – требуют участия других людей и поэтому связаны с ограничениями. Но, имея 168 часов в неделю, человек может самостоятельно заниматься почти всё время. Собственно говоря, ни один участник исследования не уделял занятиям каждый свободный час.

Итак, все скрипачи понимали, что самостоятельная практика – самое важное условие творческого совершенствования. Все они располагали почти неограниченным временем для этого, хотя ни для кого из них это занятие не было лёгким и приятным.

В этом отношении все они были одинаковы. Разница была в том, что некоторые практиковались больше и достигали лучших результатов.

Как оказалось, занятия давали накопительный эффект. Напомню, что, по данным исследования, отличные и хорошие скрипачи уделяли самостоятельной подготовке примерно одинаковое количество времени – двадцать четыре часа в неделю. Это равенство на первый взгляд озадачивает. Если больше практики – лучше результат, то почему лучшая группа занимается не больше, чем средняя?

Ответ – в историях студентов. Всех испытуемых попросили оценить количество часов еженедельных занятий за каждый год игры на скрипке, что позволило исследователям подсчитать общее количество занятий за всю жизнь. Результаты были вполне прозрачны. К восемнадцати годам скрипачи из первой группы набирали в среднем 7410 часов занятий, из второй – 5301, из третьей – 3420. Такая разница уже статистически значима.

Вывод очевиден: большее количество общей практики способствует лучшим результатам. Но вообразите ситуацию скрипача из третьей группы, в восемнадцать лет решившего стать виртуозом международного класса, новым Ицхаком Перлманом или Джошуа Беллом. Лучшие скрипачи его возраста, которых ему придётся догнать или перегнать, уже накопили вдвое больший объём практических занятий, чем он. Если он хочет сравняться с ними, ему придётся заниматься гораздо больше, чем им, учитывая то, что сейчас он занимается гораздо меньше (девять часов в неделю против двадцати четырёх). Поэтому, если такой студент хочет нагнать конкурентов до старости, ему придётся существенно увеличить количество часов занятий, и безотлагательно. Короче говоря, теоретически молодой человек может ворваться в мир выдающихся скрипачей-виртуозов, но практически это маловероятно.

Результаты этого исследования дают убедительный ответ на вопрос, почему некоторые скрипачи своим мастерством существенно превосходят других. Исследование было частью крупного проекта по более общему вопросу: почему отдельные личности в любых сферах – бизнесе, спорте, музыке, науке, искусстве – преуспевают, тогда как большинство людей – нет. Ведущим автором этой работы, названной “Роль осознанной практики в обеспечении блестящих результатов”, был Андерс Эрикссон. Эрикссон и его соавторы подметили важный момент: путь к триумфу в любой сфере деятельности всегда пролегает через многие годы упорного труда; таким образом, считать, что главную роль в успехе играет природный дар, мягко говоря, заблуждение.

В знаменитом исследовании шахматистов лауреат Нобелевской премии Герберт Саймон и соавтор Эрикссона по исследованию памяти Уильям Чейз предложили “правило десяти лет”, основанное на их наблюдении: никто не добивался выдающихся успехов в шахматах менее чем через десять лет интенсивных тренировок, а некоторым требовалось гораздо больше времени. Исключением не был даже Бобби Фишер: когда в шестнадцать лет он стал гроссмейстером, за плечами у него было девять лет усердных занятий шахматами. Последующие исследования во многих сферах подтвердили состоятельность “правила десяти лет”. В математике, науке, музыке, плавании, медицине, теннисе, литературе – ни один “самородок” не достиг величия, не затратив на это, по крайней мере, десяти лет весьма напряжённого труда.

Резюмируя обширные данные, Эрикссон и его соавторы заметили, что “поиск устойчивых наследственных черт, способных предсказать или хотя бы намекнуть на будущий триумф выдающихся людей, оказался на удивление бесплодным”

Понятие осознанной практики, введённое Андерсом Эрикссоном и его коллегами и с тех пор, применяемое многими другими исследователями, вполне конкретно. Это не работа, не игра, это нечто совершенно особенное. Это – деятельность, созданная для улучшения качества работы, осуществляемая самостоятельно или с помощью преподавателя; характеризуется многократными повторами, доступностью обратной связи по результатам работы; предполагает умственные усилия, идёт ли речь об интеллектуальных занятиях вроде шахмат или бизнеса или о физической работе, например в спорте.

Добиться значительных успехов в любом деле крайне сложно без помощи наставника – невозможно самостоятельно подобрать для себя оптимальный комплекс упражнений. Осознанная практика требует точного определения моментов, которые нужно улучшить, а затем интенсивной работы над этим. Примеры можно найти повсюду. Великая певица-сопрано Джоан Сазерленд посвятила несметное количество часов упражнениям в трели – не только основной трели, но и многих её вариантов (тоновой, полутоновой, барочной). Тайгер Вудс бросал мячи для гольфа в песчаные лунки и наступал на них, а затем бил из этой почти невероятной позиции. Величайшие люди отделяют значимые аспекты того, что делают, и сосредоточиваются лишь на них, пока не достигнут улучшения; потом они переходят к остальным аспектам.

Выбор этих аспектов работы – важный навык сам по себе. Ноэль Тичи, профессор школы бизнеса Мичиганского университета и бывший директор знаменитого центра развития управления Кротонвилль при GE, иллюстрирует этот момент, рисуя три концентрических круга. Внутренний круг он называет “зоной комфорта”, средний – “зоной учёбы”, а внешний – “зоной паники”. Прогресса можно добиться, только выбирая деятельность из зоны учёбы. Здесь находятся навыки и способности, развитие которых сопряжено с определённой сложностью для нас. Нам никогда не добиться успеха в зоне комфорта, так как здесь находится то, что мы можем делать с лёгкостью, а дела из зоны паники столь сложны, что мы не знаем даже, как к ним подступиться.

Первые и важнейшие условия осознанной практики: определение зоны учёбы (что непросто), а затем – принуждение себя постоянно работать в ней с учётом её изменений (что ещё сложнее). Частая повторяемость – важнейшее различие между осознанной практикой какого-либо занятия и исполнением этой деятельности, когда результат учитывается.

Повторение конкретной деятельности вновь и вновь – именно это большинство из нас понимает под практикой, но для большинства из нас это не особенно эффективно. Два момента отличают осознанную практику от того, что обычно делает большинство из нас. Во-первых, выбор нужного занятия из зоны учёбы, как уже отмечалось. Во-вторых, количество повторений. Тед Уильямс, величайший подающий в бейсболе, упражнялся до кровавых мозолей на руках. Пит Маравич, чьи баскетбольные рекорды времён колледжа спустя тридцать лет так и не побиты, приходил в спортзал к его открытию с утра и забрасывал мячи в корзину до самого закрытия. Показательный пример – гольфист Мо Норман, игравший с 50-х по 70-е годы и никогда особенно не блиставший на профессиональных турнирах: по личным причинам он никогда не стремился к победам на соревнованиях. Ему было интересно просто по-настоящему хорошо забивать мячи, и в этом он, вероятно, величайший из всех. Его удары были безупречны. С шестнадцати до двадцати двух лет он тренировался пять дней в неделю, делая восемьсот точных бросков в день. Он был явно поглощён этим и утверждал, что считал все забитые когда-либо мячи; к середине девяностых результат достиг четырёх миллионов. Профессиональный гольф высочайшего уровня требует не только умения метко бить по мячу, но упорное совершенствование именно этого навыка позволило Норману добиться блестящих результатов. Иными словами, эффективная осознанная практика основана на многократных повторах.

Осознанная практика требует сосредоточенности. Именно это делает её осознанной, в отличие от бездумного проигрывания гамм или битья по теннисным мячам, чем занимается большинство людей. Постоянный поиск неудовлетворяющих моментов в работе и усердные попытки улучшить их связаны с немалым умственным напряжением.

Эта работа столь трудоёмка, что, похоже, никто не в силах выполнять её в течение долгого времени. Важное открытие, касающееся многих областей, состоит в том, что четыре-пять часов в день – по-видимому, верхняя временная граница осознанной практики, и часто такая работа происходит в несколько приёмов, длящихся не более часа-полутора. Лучшие скрипачи в берлинском исследовании, например, занимались около трёх с половиной часов в день, обычно в два-три приёма. Многие другие высококлассные музыканты говорят, что их предел – четыре-пять часов. Чемпионы по шахматам обычно приводят те же цифры. Даже чемпионы утверждают, что фактор, ограничивающий время их практики, – это способность поддерживать концентрацию.

Осознанную практику можно описать как рецепт скучного времяпрепровождения. Если мы умеем делать что-либо хорошо – мы получаем от этого удовольствие; но осознанная практика требует прямо противоположного. Вместо того, чтобы делать то, что у нас хорошо получается, нам приходится настойчиво искать то, что нам не удаётся. Тогда мы принимаемся за трудную, напряжённую работу, которая помогает нам совершенствоваться, и выполняем её снова и снова. После каждого повторения мы смотрим – или узнаём от наставника, – что именно требует доработки, и самые неприятные и сложные части только что проделанной работы отрабатываем вновь. Этот процесс продолжается вплоть до умственного измождения.

Эрикссон и его коллеги ясно отразили это в своей статье: осознанная практика “далека от удовольствия”. Если вас несколько удручает то, что для улучшения качества работы нужно делать скучные вещи, пусть вас утешит то, что так и должно быть. Если бы добиваться успеха было легко и приятно, это делал бы каждый, и отличить лучших от всех остальных было бы невозможно.

Комментирование закрыто.